Алексеев С.В., Бойчевска В.В.

 

Лик – Лицо – Личина… сакральные мифологемы антропологии и психологии. Лик и лицо – уровни духовности и богоподобия человека. Личина – по смыслу греховная маска, мимикрия, форма лже-лица. По слову Григория Нисского: тот, чье лицо не освящено святым Духом, вынужден носить маску демона.  В художественной литературе и изобразительном искусстве этика, эстетика и философия лица имеет ключевое отражение. Лица и маски часто противопоставлены друг другу. У Гоголя зооморфная поэтика: лицо против морды, рыла, рожи, хари. Образцом «личины» у Достоевского изображен Ставрогин. «Жуткой зазывной маской» называет его Н.Бердяев. «Каменная маска вместо лица» говорит о нем П.Флоренский. Некоторые литераторы фиксируют личину, маску, как энтропийный избыток культуры: С. Сергеев-Ценский -- «это то, что создала цивилизация – маска!».

Знаменательной для современников была статья Вячеслава Иванова «Лик и личины России» (1918г), в которой представлена вся триада философии лица. 

По мысли Н.Бердяева «лицо человека есть вершина космического процесса».

Безликость маски очевидна и противоестественна. 

Маска в любом формате – это не  навсегда, это преходящее, скоротечное, она не прирастет к человеку. Пока не иссяк  кислород культуры, маски будут инородны.

Главное не выбрать маску как норму, ни физически, ни метафизически. Культуру питают именно лица.  

Тем дороже вглядеться в мощные лики и лица старой, незавершенной картины Павла Дмитриевича Корина. 

Почему он ее так и не написал?...

***

Огромный, площадью почти сорок квадратных метров холст так и не дождался ни одного мазка кисти мастера. Десятилетия немым укором стоял он в мастерской художника.

Но укором ли? Может быть сама тема картины, для которой было сделано множество эскизов, вошедших в золотой фонд отечественной живописи, не позволила автору завершить этот фундаментальный труд?

На дворе был уже восьмой год советской власти. В начале апреля 1925 года проститься со святейшим Патриархом Тихоном пришли около миллиона человек. Это народное стояние у гроба Патриарха потрясло молодую семейную пару – художника Павла Дмитриевича Корина и его жену Прасковью Тихоновну, воспитанницу Марфо-Мариинской обители.

Жена художника вспоминала:

«Такое множество представителей духовной, старой Руси прибыло на похороны! Со всех сторон съехались истовые монахи, игумены с изможденными лицами. Калики-перехожие, странники, слепые точно вышли из XVI–XVII веков.

Павел Дмитриевич проводил там много времени, ходил каждый день, делал зарисовки…» 

А сам живописец записал в своем дневнике:

«Донской монастырь. Отпевание Патриарха Тихона. Народа было великое множество. Был вечер перед сумерками, тихий, ясный. Народ стоял с зажженными свечами, плач, заупокойное пение. Прошел старичок-схимник. Около ограды стояли ряды нищих. В стороне сидел слепой и с ним мальчишка лет тринадцати, пели какой-то старинный стих. Помню слова: „Сердца на копья поднимем“. Это же картина из Данте! Это „Страшный суд“ Микеланджело, Синьорелли! Написать всё это, не дать уйти. Это – реквием!»

«Не дать уйти…». Именно тогда и возник замысел картины. И если поначалу будущая картина мыслилась как антитеза полотну своего учителя Михаила Нестерова «Святая Русь», то за время работы главная идея произведения изменилась. «Не дать уйти!». Не дать исчезнуть тому, что составляло уходящую историческую эпоху, запечатлеть ее лики в зримых образах.

Художник начинает работу над эскизами.

С блокнотом в руках он обходит храмы, делает зарисовки церковного люда, знакомится с наиболее яркими в духовном плане представителями духовенства, монашествующими, пишет с них портреты.

Для художника общение с глубоко верующими людьми не представляло особого труда, так как сам Павел Дмитриевич вырос в православной семье потомственных палехских иконописцев, закончил Палехскую иконописную школу, служил в иконописной артели Донского монастыря.

Знакомство и совместная работа над росписью церкви Марфо-Мариинской обители с Михаилом Васильевичем Нестеровым – выдающимся художником – во многом изменило судьбу Павла Корина.

В тридцатых годах, уже сложившимся мастером, Корин  писал своему учителю: «Вы бросили мне в душу Ваш пламень, Вы виновник того, что я стал художником».

По настоянию Нестерова молодой изограф поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества, которое закончил в 1816 году.

В эти годы и под влиянием Нестерова, понимавшего живопись как духовный подвиг, и под впечатлением от творчества Александра Иванова – подвижника и аскета с кистью в руках – определяется весь дальнейший творческий путь художника, главной задачей которого становится продолжение великих традиций русской живописи.

И полотно, где будет изображен крестный ход во время похорон Патриарха Тихона, где будет изображена уходящая, но уверенная в своей духовной правоте Святая Русь, – должно стать ключевым для мастера.

За десять лет подготовительных работ Павел Корин написал большое количество эскизов, последний из которых – портрет митрополита Сергия, будущего Патриарха – датирован 1937 годом.

Неоценимую услугу художнику оказал Максим Горький, портрет которого Павел Корин выполнил в 1932 году. Именно Горький помог с новым помещением для мастерской и при его содействии был изготовлен огромный холст для будущей картины. Да и первоначальное название полотна «Реквием» было изменено на «Русь уходящая» после долгих бесед писателя и живописца. Может быть, этому поспособствовало и стихотворение Сергея Есенина «Русь уходящая», в котором поэт с горечью свидетельствует о навсегда уходящем времени:

 

Я уходящих в грусти не виню,

Ну, где же старикам

За юношами гнаться?

Они несжатой рожью на корню

Остались догнивать и осыпаться.

 

Но, глядя на 29 портретов к картине, нельзя ни в коем случае применить к ним образ «несжатой, догнивающей ржи». Невероятная мощь образов, особая реалистическая пластика, ярко выраженная индивидуальность каждого из портретируемых – от нищего на паперти до высших иерархов Церкви – представляют единый, целостный образ Православной Руси.

Одним их первых эскизов был парный портрет «Отец и сын». По сути это законченная картина, которая представляет преемственность поколений, передачу духовной традиции от старших к младшим. Персонажи этого портрета мыслились художником как представители крестьянского сословия. Но моделями для полотна послужили скульптор  Сергей Михайлович Чураков  и его сын Станислав, художник-реставратор. Очевидно, в чертах их лиц Павел Корин увидел отголоски исконного русского крестьянства.

«Отец и сын». Эскиз к картине «Русь уходящая». 1930-е гг.

 

Законченной, самостоятельной картиной можно считать и групповой портрет «Трое». Здесь изображены три женщины: слева – София Михайловна Мейен (Голицына), представительница древнего рода князей Голицыных, всю свою долгую жизнь проработавшая машинисткой; на переднем плане – монахиня Мария Николаевна Елагина, принявшая постриг в молодости, и неизвестная, только начинающая свой духовный путь, молодая инокиня – справа. Три женщины, три возраста, три жизненных пути объединенные духовным единством. 

«Трое». Эскиз к картине «Русь уходящая». 1930-е гг.

 

Примечателен портрет иеромонаха Феодора. Высокий статный инок, впоследствии принявший мученический конец, был прославлен Архиерейским собором Русской Православной церкви в августе 2000 года как преподобномученик .

 

«Иеромонах Феодор». Эскиз к картине «Русь уходящая». 1930-е гг.

 

Схиигумения Фамарь (Марджанишвили), грузинская княжна, в ранней юности вставшая на монашеский путь, основавшая Серафимо-Знаменский скит в Подмосковье, позировала художнику будучи тяжело больной. Ее портрет наполнен внутренним светом, в нем нет следа гонений, ареста и ссылки в Сибирь. Мать Фамарь была канонизирована Грузинской Православной церковью в 2016 году.

«Схиигумения Фамарь». Эскиз к картине «Русь уходящая». 1930-е гг.

 

Двойной портрет иермонаха Пимена – будущего Патриарха и епископа Антонина (или Антония – подпись на холсте неразборчива) – предельно лаконичен по цветовому решению. Но подобная сдержанность колорита только подчеркивает суть монашеской аскезы.

 

«Иеромонах Пимен и епископ Антоний (Антонин)». Эскиз к картине «Русь уходящая». 1930-е гг.

 

Патриарх Сергий (Старогородский) на портрете изображен как митрополит, а на картине должен был быть изображен уже как Патриарх, что запечатлено на композиционном эскизе.

Митрополит Сергий (Старогородский)». Эскиз к картине «Русь уходящая». 1930-е гг.

И один из самых пронзительных портретов – «Нищий слепец».

«Да вы смотрите, его руки, пальцы – это глаза и уши слепого», – эти слова Горького в полной мере отражают мастерство, с которым были написаны гибкие пальцы старика. Пальцы, будто лежащие на клавишах органа.

Надо сказать, что у самого художника будущее полотно ассоциировалось с музыкой. Особенно с «Реквиемом» Берлиоза. Вот дневниковая запись Павла Корина:  «9 и 10 марта слушал подряд два раза в Большом зале консерватории «Реквием» Берлиоза. Этот пафос и стон должен быть в моей картине, гром трубы и медные басы. Этот почерк должен быть».

«Нищий слепец». Эскиз к картине «Русь уходящая». 1930-е гг.

 

Портретные эскизы к картине поражали современников художника. Но были и другие мнения.

8 декабря 1936 года от заместителя заведующего культурно-просветительским отделом ЦК ВКП(б) Алексея Ангарова (Зыкова) на имя Сталина поступило письмо: «…подготовка Корина к основной картине выражается в сотне эскизов, натурщиками для которых служат махровые изуверы, сохранившиеся в Москве остатки духовенства, аристократических фамилий, купечества и т.д. Так, например, среди натурщиков Корина имеется человек, окончивший два высших учебных заведения и в 1932 году постригшийся в монахи. Корину позируют бывшие княгини, ныне ставшие монахинями, попы всех рангов и положений, протодьяконы, юродивые и прочие подонки... вся эта коллекция мракобесов собрана, чтобы показать их обреченность. Между тем никакого впечатления обреченности, судя по эскизам, она не создает. Наоборот, передает ненависть этих людей, по его замыслу, сильных, волевых, преисполненных готовности умереть за свои идеи. Наши попытки доказать ему ложность взятой им темы пока не имели успеха... Прошу Вашего указания по этому вопросу…».

Эскиз к картине «Русь уходящая». 1935–1959

 

Картина так и не была начата… И дело совсем не в том, что многие из окружения художника и «из власть придержащих», как маршал Клим Ворошилов, советовали Корину отказаться от картины, которая может быть воспринята как «воспевание церкви» и вызвать серьезные осложнения для художника.

Вполне очевидно, что автор уже в конце тридцатых годов понял несоответствие того изначального посыла с реальностью, которая открылась ему в дальнейшей жизни: Русь, которую он хотел запечатлеть как навсегда ушедшую, на самом деле не ушла.

Именно об этом и свидетельствует высказывание живописца: «Для меня заключено нечто невероятно русское в понятии „уходящее“. Когда все пройдет, то самое хорошее и главное – оно все останется…

Русь была, есть и будет. Все ложное и искажающее ее подлинное лицо может быть пусть затянувшимся, пусть трагическим, но только эпизодом в истории этого великого народа…»

Художник был свидетелем трагического события – русской эмиграции, великого исхода большой части российского общества. В 1920 году русская эскадра с остатками Белой армии в составе 126 кораблей навсегда отплыла из портов Крыма и причалила к берегам Туниса. В 1922 году были отправлены за границу два парохода с насильно выдворенными из страны, из-за непринятия новой власти, представителями науки, философии и культуры.

Но Павел Корин понимал и, будучи неоднократно за границей, знал, что для почти трех миллионов эмигрантов, Россия – не просто потерянная и ушедшая в небытие страна, но и Родина, которая не исчезла и навсегда осталась в их памяти.

Идея духовного подвижничества будет в дальнейшем развита Кориным в портретах М.В. Нестерова, А.Н. Толстого, В.И. Качалова, Л.М. Леонидова, К.Н. Игумнова, М. С. Сарьяна, С.Т. Конёнкова и многих других деятелей науки и культуры.

«А в громадном портретном наследии Корина, разве в них не те же характеры, что и в этюдах к картине? Те же, это их продолжение. Те же героические, трагические и возвышенные черты…» – сказал художник Виктор Иванов о портретах Павла Корина. О портретах, на которых Павел Дмитриевич Корин – один из выдающихся художников ХХ века – изобразил именно тех людей, кто сохранил в себе традиции Руси неушедшей.

 

Холст и эскиз к картине «Русь уходящая» в мастерской художника

 

Биографическая справка

Павел Дмитриевич Корин (1892–1967) – советский и российский  живописец, монументалист, мастер портрета, реставратор, педагог, профессор, академик Академии художеств СССР (1958). Народный художник СССР (1962). Лауреат Сталинской (1952) и Ленинской (1963) премии. 

 

Источники

 

Исупов К.Г. Культурология XX век. Энциклопедия. – М. 1998.

Корин П.Д. «Письма из Италии». – М., 1981.

Разгонов С. «Высота. Жизнь и дела Павла Корина». – М., 1982.

Михайлов Н.А. П. Корин. – М., 1982

П.Д. Корин об искусстве: Статьи. Письма. Воспоминания о художнике. – М., 1988

Поделиться в соц.сетях

© 2018-2022 Институт культурных ценностей и ресурсов.

^ Наверх