Искусство сурового стиля. Гелий Коржев

Алексеев С.В., Бойчевска В.В.

Суровый стиль… Искусство, в основе которого – правда о человеке. Бескомпромиссная правда, противопоставленная отлакированному миру пафоса, псевдо героизации, как системной лжи. Драматический взгляд художника, не утративший актуальности во времени. Гений Гелия Коржева предвосхищал остроту таких культурологических нашествий как социальный паразитизм и социопатия. Социопатическое поведение характеризуется эмоциональной тупостью, нечувствительностью к страданиям других людей. Жизненный путь социопата определяется не муками творчества, не угрызениями совести, а угрызениями жадности.

«Некоторые (именитые постперестроечные художники) давно и успешно определили своего зрителя, потребителя своего творчества – мещанина…Эта международная фигура – главный потребитель подделок. Они съедобны и не беспокоят совесть. Печально и грустно сознавать происходящее… Под предлогом „развлекательности“ беспардонная пошлость мутным потоком хлынула, укрепляя мещанское, потребительское отношение к жизни» (Гелий Коржев).  

1986 год. Народный художник СССР, лауреат Государственных премий, академик живописи, профессор, заведующий кафедрой живописи Суриковского института, один из «генералов от искусства» оставляет все общественные посты, завершает преподавательскую деятельность и затворяется в мастерской. Через несколько лет он отказывается от избрания президентом Академии художеств СССР и от получения престижной государственной награды.

Новый жизненный этап… Новая, немыслимая ранее, работа…

Гелий Михайлович Коржев родился в 1925 году, в интеллигентной семье: отец – архитектор, мать – учитель русского языка и литературы.

После окончания Суриковского художественного института молодой художник начал преподавательскую деятельность. «Уча других, я учился сам» – вспоминал впоследствии живописец. И эта деятельность принесла свои плоды. В конце 1950-х годов Гелий Коржев на Пятой выставке произведений молодых художников Москвы показал картину «Влюбленные». Один из столпов советской живописи Борис Иогансон назвал Гелия Коржева «художником мысли, художником глубокого настроения».

А в 1961 году живописец был награжден Золотой медалью Академии художеств СССР за триптих «Коммунисты», который вскоре был выдвинут на соискание Ленинской премии.

Затем последовал пронзительный цикл «Опаленные огнем войны», благодаря которому художник вошел в число ведущих советских живописцев.

Иллюстрации: Поднимающий знамя. 1960.

В своих полотнах Коржев никогда не изображал значимых исторических личностей. Как впрочем, не писал и портретов начальствующих персон. Все его герои – люди из народа, а сюжеты – сцены повседневной жизни: иногда сугубо бытовые, иногда лирические, а зачастую и полные трагизма. «Художник русской беды» – так определил эту грань творчества Коржева искусствовед Александр Боровский. Но ощущение «русской беды» в 1960–1970 годы еще не доминировало в творчестве художника. Это придет значительно позже: в конце 1980-х годов и окончательно сформируется уже в «лихие девяностые».

Пока же, в период оттепели, художник пытается увидеть и осознать волнующие его вопросы смысла бытия через изображение обыденных, привычных сюжетов. И это позволяет художественным критикам отнести творчество Гелия Коржева к направлению, получившему название «суровый стиль».

Главным ориентиром для мастеров сурового стиля было изобразительное искусство 1920 – начала 1930-х годов: творчество А. Дейнеки, П. Кончаловского, А. Осмеркина, А. Лентулова и др. Несомненное влияние оказал итальянский неореализм, всколыхнувший всю художественную жизнь послевоенной Европы. И не только в живописи, но и в кинематографе. По словам яркого представителя поколения «шестидесятников» поэта Евгения Евтушенко «нет маленьких страданий, нет маленьких людей – вот чему научил нас <…> итальянский неореализм».

Но картины Коржева во многом выходят за границы этого стиля. В полотнах «Проводы» и «Старые раны» мы видим не жанровую двухфигурную композицию, а, по сути, портрет главного героя, взгляд которого устремлен не на другого персонажа, а внутрь себя. Это, конечно, не монашеская «умная» молитва, но это попытка самопознания, осмысления своего предназначения в мире, нравственный анализ прожитых лет – метанойя. 

Иллюстрации: Прощание. 1967

Художник не говорит впрямую о христианстве, но оно пронизывает многие его полотна, как например картина «Обреченная», где рутинная сцена врачебного осмотра вырастает в подлинный исповедальный акт.

И неспроста художник обращается к светлой и трагической фигуре Дон Кихота. Одно из самых христианских произведений мировой литературы нашло выражение в целом цикле картин, одна из которых вошла в ряд работ, удостоенных Государственной премии СССР.

Дон Кихот в полотнах Коржева не добрый, смешной романтический чудак, пытающийся найти свой недосягаемый идеал и борющийся с ветряными мельницами. Это воин, вооруженный духовным оружием, мученик, сознательно идущий на глумление и насмешки, но не отступающий перед лицом зла. И поэтому светлые глаза рыцаря печального образа так напоминают наполненные нетварным божественным светом глаза святых с древнерусских икон.

«…я совершенно перестал замечать смешные и нелепые стороны характера Дон Кихота, и наоборот, глубина его возрастала по мере вживания в образ» – писал художник. 

Иллюстрация: Дон Кихот. 1997–1999

Начало перестройки художник воспринял крайне негативно. И, конечно, не в плане политическом. Cвобода самовыражения в искусстве превратилась во вседозволенность. В широкие врата с надписью «Все можно!» хлынули пошлость, неприкрытый непрофессионализм и жажда скандальной, сиюминутной славы.

«Сколько мерзких физиономий промелькнуло передо мной в эти дни! <…> Мораль, порядочность, терпимость, доброжелательность – все повергнуто в прах.

…Искусство, подлинное искусство живет только утверждением добра, света, будущего, человечности. Все остальные деяния деятелей искусства выходят за границы искусства.

…мастера высокопарной лжи. Они и сейчас живут в нашем искусстве и преуспевают. Наверное, с самого зарождения изобразительного искусства заказчики требовали от него лжи. Некрасивая дама требовала от него преобразить ее черты до совершенства, жалкий властитель заказывал изображение триумфа своей мудрости, а сластолюбивый кардинал требовал для себя высокого духовного экстаза и соседства с самим Богом.

…Некоторые (именитые современные художники – С.А.) давно и успешно определили своего зрителя, потребителя своего творчества – мещанина.

…Эта международная фигура – главный потребитель подделок. Они съедобны и не беспокоят совесть. И эта линия подхвачена рядом молодых художников. Печально и грустно сознавать происходящее.

…Под предлогом „развлекательности“ беспардонная пошлость мутным потоком хлынула, укрепляя мещанское, потребительское отношение к жизни» (Гелий Коржев).  

Именно поэтому в творчестве художника появился страшный цикл «Тюрлики» – своеобразная коллекция уродцев, представляющая самые темные стороны человеческого бытия. 

Иллюстрации: Мутанты.Тюрлики.1993.

Эти, написанные с предельной детализацией, материализованные грехи, восходят к живописной традиции художников Северного Возрождения – Брейгелю, Босху и к великому живописцу более позднего времени Франциско Гойе.

Иллюстрации: Триумфатор. 1996.

Параллельно с этим циклом появляются полные сострадания и боли картины, которые как раз и оправдывают мнение искусствоведа Боровского, что Коржев – «художник русской беды»: «Встань, Иван», «Адам Алексеевич и Ева Петровна», «Внучка солдата» и другие. 

В 1995 году художнику присудили почетную награду – Орден Дружбы.

Но он от нее отказался.

«Люди, определяющие ход дел в стране, мне глубоко несимпатичны. Те процветающие круги, которые вышли сейчас на арену, мне неинтересны, и я как художник не вижу ни малейшего смысла исследовать эту часть общества. И принятие государственной награды будет означать для меня признание в лицемерии. Прошу с пониманием отнестись к моему отказу» – так обосновал свой отказ художник.

Иллюстрации: Депутат. Эскиз.1993.

Удалившись еще в 1986 году от активной общественной деятельности, Гелий Коржев целиком посвятил себя новой работе – циклу картин, которые он назвал «Библия глазами соцреалиста».

Основное направление всего советского искусства – «соцреализм» он понимал по-своему: «Политический термин „социалистический“ не подходит к слову реализм, который работает в области культуры. Я для себя определил термин „социальный реализм“, что означает жизнь человека во всей сложности. И сразу появилась общность с русской культурой, ее проницательная человечность» (Гелий Коржев). 

Наверно в этот период недруги художника рассуждали о крахе его коммунистического мировоззрения, о том, что Гелий Коржев теперь способен только злобствовать в своих сюрреалистических «тюрликах» но…

«…Любовь – основа развития искусства. Нам нужны не звания, а любовь. Но любовь нужна не всякая, не слепая, не агрессивная, не исключающая. Нужна высокая, <…>, верная, тихая и несгибаемая. Замены любви нет» – так выразил свое творческое кредо художник.

Именно такой любовью и наполнен библейский цикл. К сюжетам Священного писания Гелий Коржев обратился после долгих поисков смысла жизни и смысла творчества. После обретений и разочарований, после стремительного профессионального взлета и позднего огульного критиканства, после личных потерь. И толчком к этой, завершающей его земной путь, работе во многом послужили юношеские впечатления от картин Рембрандта, в особенности от его полотна «Возвращение блудного сына».

«Мне казалось тогда, что я вижу самую вершину искусства, выше которой человеку нельзя подняться. Этих вершин не так много: Акрополь, капелла Сикста, Мадонна Рафаэля, Леонардо и, конечно, Рембрандт, „Возвращение блудного сына“.

Все остальные работы Рембрандта показались мне тогда только подходами к вершинам „Возвращения блудного сына“.

Позже я пересмотрел эту позицию и в каждой картине нашел свои достоинства, но тогда „Возвращение блудного сына“ стало главным потрясением» (Гелий Коржев).

Полотна Библейского цикла для человека, малознакомого с историей изобразительного искусства, могу вызвать непонимание и даже неприятие. Вместо красивых, возвышенных, академических фигур мы видим обычных людей, зачастую даже неказистых по внешности. Но как одухотворено, испещренное морщинами, лицо слепого с картины «Прозрение», как пронзительны его невидящие глаза! И, вглядываясь в каждое полотно цикла, зритель невольно становится соучастником подобного прозрения, начинает видеть в лицах персонажей величественный отблеск Творца.

Иллюстрации: «Прозрение» 1985–1999

Картины цикла, как правило, малофигурные. Прародители, Христос, Божия Матерь, апостолы изображены крупно и фрагментарно, нет дальних планов. Этот, характерный для всего творчества Гелия Коржева композиционный прием приобретает особую выразительность именно в полотнах Библейского цикла. 

Помимо сюжетов, которые строго отображают евангельские события, можно увидеть и картины-размышления, такие как «Искушение», «Пророк», «Отец и Сын».

Иллюстрации: «Отец и Сын» 1985–1990

Религиозную живопись ни в коей мере нельзя приравнивать к иконописанию. Икона – творение соборное, иконописец – лишь выразитель образов и идей, возникших в церковном сообществе, постепенно превращенных в строгие каноны. Главное предназначение иконы – способствовать молитвенному диалогу человека и Бога. Живописное произведение способствует диалогу человека с человеком. Если икона – свидетельница опыта духовного – принадлежит миру горнему, то картина – свидетельница опыта душевно-эмоционального – существует в мире дольнем. И надо сказать живопись, да и любой другой вид искусства, тоже очень важная составляющая для формирования человеческой сущности. Трудно сразу шагнуть в мир духовный, не воспитав и не облагородив свои чувства и эмоции. 

Но искусство может не только облагораживать, но и способствовать разрушению. И своим Библейским циклом Гелий Коржев противостоит этой разрушительной силе. «Любовь – основа развития искусства…» – уже упомянутая мысль художника явственно читается в каждой картине цикла.

Выдающийся художник Павел Корин мечтал написать свою главную картину «Русь уходящая». Но огромнейший холст так и остался нетронутым. Сохранилось множество эскизов к картине, большинство из которых было посвящено представителям духовенства – уходящего навсегда, по мнению автора, сословия. Но, может быть, потому и не было закончено это эпическое полотно, что сам художник внутренне сопротивлялся своему замыслу и не верил, что, воспитанная веками, высочайшая духовность окончательно уйдет из современной русской жизни?

И подобного «ухода» не произошло.

Примером тому может служить последний этап творчества Гелия Коржева. Человек, в начальный период своей жизни, мало интересовавшийся христианскими ценностями и веривший в идею социально справедливого устройства общества, в конце пути пережил удивительную перемену своих морально-нравственных взглядов.

Уже после смерти художника, в декабре 2013 года, картины были представлены на выставке «Библия глазами соцреалиста. Гелий Коржев», которая проходила в Институте русского реалистического искусства. Затем полотна Библейского цикла вошли в большую ретроспективную экспозицию (более 150 работ) в залах Государственной Третьяковской галереи.

Иллюстрация: «На выставке картин Гелия Коржева»

Гелий Михайлович Коржев… Один из последних великих русских реалистов второй половины ХХ века… Сложная противоречивая личность… Но личность ищущая, стремившаяся к единственной Истине…

Литература.

Г. М. Коржев: Художник и время: Альбом / Авт. вступ. ст. Н. Баркова. – М.: Сов. художник, 1976

Манин В.С. Гелий Михайлович Коржев: Альбом-монография. – М.: Новый Эрмитаж, 2002

Карпова К. Библия глазами соцреалиста. Гелий Коржев. Каталог выставки произведений. – М.: Сканрус, 2012

www.tg-m.ru/articles/3-2016-52/bibleiskii-tsikl-geliya-korzheva-trudnye-shagi-k-istine

Юнацкевич П.И. Социопатия.  https://iki.ast.social/menu-news/3-sotsiopatiya.html

Наиболее полный реестр работ художника на сайте «Фонд Гелия Коржева»:

http://korzhev.com/tvorchestvo/reestr_rabot/